25 числа я и Эста отправились расклеивать наши вольные 200 афиш. Надо сказать, хорошо расклеили, но дело не в том. За три года моей расклейной практики такой странный день выдался впервые. Ниже приведено Эссе, каждое слово котрого - чистая правда и случилась она (эта правда) не далече чем в субботу. Творение это я показала Рыси и ещё одному товарисчу. Они похвалили, так что, коли это неимоверная лажа, во всём прошу винить льстивых цензоров
))
Эссе "Расклещики" или "Делать зло"Мы (а именно я, Стери, и мой названный брат Эстерол) весело шли по Пресненскому Валу. Весело же приляпали афишу напротив входа в какой-то готический клуб. Потом бодрым шагом направились к огромным афишным стендам. Напротив них было непривычно людно, стояла какая-то группа людей. В глаза они бросались только одним – были абсолютно НИКАКИЕ. Такие, знаете ли, обычные-обычные люди. С привычной улыбкой, держа в руках банку с клеем и кисточку, я подошла к ним и непринуждённо заявила:
- Господа, не могли бы вы отойти!
(Прошу заметить, обращения «Господа», «Леди» и «Сэр» – обычные для моего лексикона. Они часто вырываются у меня вместо «Гражданка», «Гражданин» и других похожих обращений)
Кампания автоматически подалась вперёд и только рыжий субъект лет 35-40 замешкался. Мой глупый язык не преминул добавить:
- … Ради вашего же блага! – с этими словами я слегка потрясла банкой клея, не переставая улыбаться.
- ????
- …. А то клеем оболью… - пояснила я.
- А у меня куртка за 4000 рублей! – весело заметил рыжий и преградил мне дорогу к стенду.
- Ну и что? – опешила я. Попыталась обойти рыжего, но тот был половчее меня, не смотря на возраст.
- Засужу! – засмеялся гражданин, дожёвывая какую-то булку.
Я ещё шире заулыбалась, а может, ляпнула что-то ещё, но рыжий отошёл.
Стоило мне замахнуться кисточкой, а Эсте достать первую афишу, как из-за наших спин послышался голос:
- А вы знаете, что это незаконно?
- Леди, мы делаем свою работу, - привычно ответила я, даже не оборачиваясь.
Но этим дело не ограничилось. Леди, на поверку оказавшаяся дамой средних лет, вероятно, женой рыжего, дёрнула меня за рукав, заявив:
- Для вас специальные доски сде….
- А мы и клеим на досках!
- За эти объявления люди платят ДЕНЬГИ (это слово было выделено особо), а вы чё? Ваши объявления тут… Нет ну чё за ****, пришли тут …
- Нам никто не запрещал… - тихо ответила я и продолжила клеить.
Тем временем буря за моей спиной всё нарастала.
Рыжий попробовал успокоить супругу:
- Да ладно тебе, чё ты, пускай…
- Нет, я буду, я москвичка, чё они тут устроили? Вон, Вечер какой-то! Ну их на х*й, они сейчас уйдут и мы сдерем нах…
- Только попробуйте, - тихо сказала я, но, наверняка, не ДОСТАТОЧНО тихо.
Тем временем молодой человек, как я поняла, старший сын вспыльчивой леди подошёл к нам:
- Это что, типа «Dead Can Dance», да? (справка: «Dead Can Dance» - достаточно известная группа, играющая в оригинальном жанре. Что-то вроде электрик- или психоделик-фолка)
- Да, - ответила я, - Только по-русски, - ответить я ответила, но слегка опешила. Парень производил впечатление глуповатого цивила. И откуда он такое название услышал?!
Парень отошёл, ему вслед полетела очередная тирада от мамаши. С парнем рядом встал и его младший брат. На вид ребёнку было лет 6, пухлые щёки, пронзительные серые глаза.
Мы доклеили и отошли на шаг взглянуть на свою работу. Слегка успокоившаяся было, леди снова залилась матом:
- Вот сечас как сдеру всё на х…!
- Только подойдите, - сказала я и с банкой клея оказалась между ней и афишами.
- Только подойдите, - решительно повторила я.
- Да я щас в милицию позвоню, - Дама достала сотовый, -Вас всех посадят!
И тут Остапа понесло. В роли Остапа Стери Нор Мориа.
Возвышаясь над дамой и гордо выпятив грудь, я произнесла:
- Вы знаете, на кого я учусь? Я отлично знаю законодательство РФ! (это, кстати, правда)
- Ща позвоню, б*я, вас всех тут…
- Сначала научитесь говорить…
- Ты чё с*ка б*я, п*да мелкая! Да ты знаешь кто я вообще?! Ну чё, научилась говорить???
Наверное, мат на меня как-то по-особому действует. Я начинаю испытывать к произносящему стойкое отвращение. Сразу сводит желудок и тошнит.
Я повернулась к маленькому мальчику, стоявшему слева от меня.
- Это твоя мать? Мне тебя жаль! – произнесла я, не дождавшись ответа и, подтолкнув Эсту, двинулась дальше по улице.
Буквально в 10 метрах был ещё один стенд.
- Самое страшное, - говорила я Эсте, щедро намазывая клеем, - Что она ведь будет воспитывать детей… Чему она их научит?
- Дзирт До’Урден тоже был сыном Матери Мэлис … (примечание: Дзирт – герой книги Сальваторэ «Тёмный Эльф». Отрёкся от тёмных замыслов своего народа и своей матери и стал отшельником.) – отвечал мне Эста.
- Может быть…. – сказала я и услышала звук срываемых афиш.
В Пяти шагах от нас стоял сероглазый мальчонка.
- Вам просили отдать, - Мальчик бросил к нашим ногам комок мокрых, липких афиш и убежал назад, к маме.
А мы доклеили, перешли улицу и направились к метро. Пересекая проспект, я оглянулась. Оглянулась и увидела, как мальчик, один, без помощи и подсказки, рвёт, сдирает наши афиши. Самозабвенно, словно от этого зависит его жизнь. Словно он хочет кому-то что-то доказать. И он тоже оглянулся. Уничтожает деяния чужих рук, с лёшкостью., доступной богам. С расстояния в 200 метров я смотрела ему прямо в глаза. В его чистые, серые глаза, уже покрытые смертельной злобой. Он вырастет, и будет делать зло. Потому что так научила его мать.
- Смотри, - только и поговорила я, - Мальчик, один….
И мы быстро зашагали вперёд, не оглядываясь.
- Видишь, Эр, - обратилась я к Эсте, - Дзирт – сказка, таких не бывает…
- Тогда почему же есть я? Почему есть ты? Разве наши родители – ангелы? – ответил мой мудрый эльф и как всегда оказался прав.
Но было поздно. По моим щекам уже текли слёзы. Это отчаянье выливалась из меня. Это чужая ненависть заставляла меня плакать. Мне почудилось, что мир полон зла, котрое нельзя обратить в добро. Добра, которое изващено нашим миром и завёрнуто в тьму, словно в эластичный бинт.
- Не надо Стери, - Эста положил мне руку на плечо и заглянул прямо в лицо, - Они этого не стоят.
- Стоят, - ответила я и процитировала:
«Ну а добру – печаль-тоска,
Бессилье, слабость на века,
И много слёз, чтоб вылив их,
Оплакать мёртвых и живых.»